Без кейворда
— Мы охотились за ним два года, — заметил Антон Пемза. — Тайный Пророк стал настоящим проклятьем. Мы смогли уничтожить Джейсона Католика, хотя лишь горстка преданных сподвижников знала его в лицо. Мы уничтожили Махараджу Сидха, хотя каждую ночь он менял лёжку, переходя от общины к общине, от штата к штату. На всякого хитреца мы нашли свою управу, но Тайный Пророк превзошёл их всех.— Коллективный святой, — кивнул Гастон Бастильер. Им принесли крепкий кофе, и он привыкал к его резкому, неприятному вкусу. Всю оставшуюся жизнь ему придётся довольствоваться именно этим сортом, потому что другого в Схиме не держали.— Тридцать шейхов составляли его свиту, и никто не знал точно, который из них — Тайный Пророк. Талантливый полководец, выдающийся мыслитель и неоспоримый духовный лидер, он вполне мог объединить все племена Востока, чтобы начать джихад против Схимы. Он мог уничтожить всё то, над чем мы трудились десятилетиями.— А был ли мальчик? — философски заметил Гастон, дуя на свой напиток.— Вам виднее. Вы же там были! — заметил клерк.— Да уж, я там такого насмотрелся! — охотно закивал парижанин.
Величественный восточный государь вышел им навстречу. За ним следовала свита из тридцати вельмож — шейхи, как догадался Бастильер.— Аж глаза слепит, — буркнула себе под нос Белаква, пока рассматривала предводителя религиозных фанатиков. Всё в нём было возвышенно и прекрасно — и особенная стать, и превосходный вкус в одежде. Лицо его скрывала искусно выполненная маска.— Вы проверили их? — обратился он к конвоирам.— Да, повелитель, — раболепно отозвался тот самый европеец в белом халате, что работал на томографе. — Оружия, ядов и взрывчатки не обнаружено. Что касается телесных изменений, то у мужчины удалён аппендицит, а у девушки странным образом повреждены голосовые связки — похоже на результат какой-то варварской операции.— Но ведь она разговаривает, — заметил религиозный лидер.— Да, мой господин, — поклонился ему европеец, и хозяин отпустил его расслабленным жестом. Учёный поспешно спрятался за спинами охранников. Все выходы были заперты, так что он не мог уйти совсем.— Что ж, — начал владыка. — Давайте знакомиться. Я — Тайный Пророк. Ты Гастон Бастильер, наивный дурачок и мерзкий сластолюбец из города Парижа, а ты Аква Белаква, гнусная убийца из Великой Схимы.— Чуткие у тебя микрофоны, Пророк, — хмыкнула ассасинка. — Ты слышал всё, о чём мы шептались этой ночью.— Угадай, где они были произведены, женщина.— Сволочь! — бросила Аква Белаква гневно, но Пророк только рассмеялся. — Мне нравится ваше оборудование, схимница, но вот люди у вас никуда не годятся. Продаются с потрохами за презренное золото. Поэтому-то мы вас и победим.— Мечтай больше.— Оставим пустые пререкания. Мы здесь, чтобы судить вас. Вы пришли, чтобы убить меня, поэтому вы заслужили смерти.— А доказательства? — подал голос Бастильер, но Пророк решительно отмёл любые возражения: — Их собрано предостаточно.— Вам, неверным свиньям, наши палачи отрежут головы, и мы выставим их на всеобщее обозрение. Пусть все, кто прибыли на Конгресс, пусть весь мир увидит, как коварна Схима, раз в пору мирных переговоров подсылает к нам своих убийц. Я обращу священных гнев моих людей на пользу делу. Джихад начнётся именно здесь и именно сегодня. Спасибо вам, глупцы, что дали мне такой прекрасный повод!— Чем мы заслужили удовольствие лицезреть тебя, о Тайный Пророк? — с ехидцей спросила Аква Белаква. — Разве мы, грязные свиньи, достойны этого?— Я хотел посмотреть на тебя, убийца. Ночью ты сказала этому простачку, что избрана Богом, что ты его священное орудие. Это меня заинтриговало, но всё, что я вижу перед собой сейчас — это лишь глупая женщина, которая придумала оправдание своему гнусному ремеслу. Очнись же скорей и склони голову перед настоящим избранником Аллаха. Только мужчине дано вершить Его волю на земле. Только мне! Пророк подошёл к поставленной на колени девушке вплотную и взял её за подбородок, заставив смотреть на себя снизу вверх.— Классный ножик, — сказала та, увидев у себя перед носом богато украшенную рукоять восточного кинжала. Пророк носил его у бедра, на широкой перевязи.— Что? — не понял мужчина.— Ты не Тайный Пророк, — смело бросила ему Белаква. — Ты просто разряженный и напыщенный клоун. Настоящий Тайный Пророк не был бы настолько глуп и беспечен, чтобы подойти ко мне так близко, да ещё с ножом. А вдруг отберу? Со стороны тридцати шейхов раздался довольный смешок, кто-то одобрительно похлопал в ладоши. Остальные сохраняли внимательное спокойствие.— Тебе не откажешь в сообразительности, дочь Шайтана, — заметил лже-Пророк с досадой. — Но раз я не настоящий, тогда кто же настоящий?— Я смогу определить, если посмотрю на них поближе, — Аква Белаква указала взглядом на шейхов. Те, собравшись в плотный кружок, стали совещаться. Наконец один из них вышел, чтобы сообщить общее решение: — Пусть убийца попробует. Нам будет интересно. Опасности нет.— Мне мешают железные кандалы. Я работаю с биополями, поэтому руки должны быть свободными, — уверенно заявила девушка, и снова шейхи кивнули: пускай! Вельможи выстроились перед ассасинкой в ряд, предварительно отдав своё оружие охранникам. Никто не хотел быть заколот собственным кинжалом. Стражники окружили их плотным кольцом. Белаква по очереди подходила к каждому, выставив перед собой ладони. Она не касалась их, но смотрела прямо в глаза, ловя любое изменение во взгляде и мимике. Когда последний шейх был изучен, лже-Пророк подошёл к ней с вопросом: — Ты смогла определить, кто из них Пророк? Аква Белаква ответила, тщательно подбирая слова: — Я осмотрела каждого из них. Это действительно те самые тридцать шейхов, среди которых скрывается Тайный Пророк, ведь Схиме известны их имена и внешность. То есть, Тайный Пророк сейчас присутствует здесь и слышит мои слова…— Продолжай, — кивнул лже-Пророк. Шейхи внимали каждому её слову.— В своих видео-обращениях Пророк носит маску, а его голос искажён, так что видеозаписи не могли служить мне подсказкой. Более того, все из шейхов получили равное образование, все умны, воинственны, религиозны, и ни один из них не проявил себя заметней других, следовательно, они — союз равных. Так что… Агент Схимы выдержала паузу: — Я не могу определить, кто из них Тайный Пророк, поэтому мне придётся убить всех. Когда она выхватила у лже-Пророка кинжал, охрана пришла в движение. Десятки автоматов были вскинуты к плечу, десятки пистолетов покинули кобуры. Гастон Бастильер понял: им конец! Но это было только началом.
Клерк Схимы приостановил допрос, пока медсестра измеряла у Гастона давление и температуру. Всё это время Антон Пемза говорил по портативному телефону — похоже, тут, под землёй, было некоторое подобие сотовой связи. Гастон читал о мобильных телефонах прошлого, но максимум, что ему было доступно, как репортёру — это крупногабаритная автомобильная рация и стационарный телефон. Послевоенный мир не баловал своих детей.— Антон, — позвал он, когда медсестра ушла, а схимник убрал трубку в карман кителя. — Белаква рассказала мне о сбое, который произошёл во время обучения. Якобы, в течение минуты в её голову поступали какие-то данные. Что это была за информация?— Почему вам это интересно, Гастон? — удивлённо переспросил Антон. — Вы специалист в современной гипнопедии?— Я? Нет, увольте. Но она сказала, что с ней разговаривал Боженька всю ту минуту, что был этот сбой. Как вам это? Антон сложил пальцы домиком, и на его скулах заиграли желваки: — Это давнишняя история, месье Бастильер, к тому же, Аква сказала вам неправду. Гастон выпучил на него глаза.— То, что вы считаете минутным делом, длилось полгода. Сам сбой, действительно, длился недолго, но вот последовавшая за ним кома растянулась на месяцы. Вы спросили, что попало ей в мозг во время сбоя? Хорошо, я отвечу. Это был системный дамп.— Дамп?— Да. Неструктурированная информация. Мы ведь учим не только убийц. Подобным образом мы готовим всех специалистов — заливаем им знания прямо в голову. Сотни профессий, тысячи навыков и умений. Всё это вперемешку свалилось к ней в память. Человеческий разум не может принять столько информации сразу и не сломаться. Потребовалось полгода комы, чтобы — как-то! — её мозг ассимилировал эти чужеродные знания, и она смогла вернуться в сознание, — Антон хмыкнул. — Разговоры с Богом? Это самое лёгкое из возможных последствий, мой дорогой Гастон. Она могла остаться овощем на всю жизнь, или буйно помешанной. Мы записали с её слов всё, что Бог ей, якобы, сказал и не нашли никаких свидетельств того, что она действительно вступала в контакт с Высшей силой. Понимаете?— Честно говоря, не очень, — покачал головой Бастильер. — А операция на горле, которую упоминал доктор… тот европеец во дворце Пророка?— Мы ничего о ней не знаем. Не исключено, что она сама себе её сделала. Я бы не стал этому удивляться.— Вы не контролируете её, — покачал головой француз. — Вы просто пользуетесь её даром, не более. Антон Пемза нахмурился: — Не делайте поспешных выводов, месье Бастильер, и это избавит вас от многих хлопот.
Звук сбил его с ног, словно скорый поезд. Сибарит закричал от дикой боли, когда сотни острых игл вонзились в череп. Вокруг него корчились и катались по полу охранники, стояла непрерывная стрельба, но никто ни в кого не целился — сведённые спазмом указательные пальцы вдавливали спусковые крючки, пока у оружия не пустели обоймы. Посреди всего этого хаоса целенаправленно действовала лишь одна Аква Белаква. Её крик — многократно усиленная берберская песня — впивался в мозг и лишал разума, причиняя нескончаемые страдания. Гастон поднялся с колен — он был единственным, кто мог переносить пение ассасинки. Несколько часов назад его слуховой аппарат уже был испытан этими варварскими звуками, правда, гораздо более тихими, и теперь не воспринимал их, потеряв возможность слышать что-либо на этих частотах. Бастильер смотрел, как девушка перебегала от одного шейха к другому и методично перерезала им горло. Некоторые из стражников силились направить на неё оружие, но тщетно — агент Схимы птичкой порхала по залу, сея смерть направо и налево. Вскоре она обзавелась пистолетами, и дело пошло ещё быстрее. Ужасный крик не смолкал ни на секунду."Так вот ты какая, Саранча", подумал Гастон. Всё, о чём он только слышал — легенды о неуловимой убийце, оставляющей после себя горы трупов и развалины дворцов, всё это происходило прямо у него на глазах, и он испытывал ужас, отвращение, но — как ни стыдно было в этом признаваться — и восхищение тоже. Увидь он такое в кино, он бы аплодировал стоя, но когда рядом гибли живые люди, он не мог не сострадать им. "Делай как я!" — вспомнил Бастильер наказ девушки помогать ей в случае заварушки, но он так и не поднял оружие, впав в оцепенение. Вскоре пение прекратилось. Белаква и Гастон стояли в полной тишине посреди заваленного трупами зала.— Дело сделано. Уходим скорее, — Аква помогла мужчине снять оковы. В запертые двери уже ломилась пришедшая в себя охрана.— Куда мы уйдём отсюда? Снаружи их ещё больше… — отрешённо заметил Гастон.— На крышу. Приборы должны были уловить мой крик, значит, подготовка к экстракции идёт полным ходом. Пойдём, свалим отсюда подальше, — она потащила его за собой к лестнице, ведущей на верхние ярусы дворца.
Они были там же, где и всегда — пенные следы в небе. Копья всесокрушающего огня, занесённые над миром. Она посмотрела на них лишь мельком — по привычке, отбросила уже ненужный пистолет — он загремел вниз по крутому скату крыши — и повернулась к своему спутнику: — Снимай с себя всю одежду, Гастон! Он послушался лишь со второго раза, когда она стала срывать с него рубаху. Нагие, они стояли на небольшой смотровой площадке. Девушка подошла к Гастону, чтобы прижаться к нему всем телом: — Раскинь руки крестом — вот так! А теперь повернись лицом прямо к солнцу и приготовься!— К чему? К телепортации? — переспросил Бастильер.— Если бы! Расслабь тело, откинь голову назад. Слышишь гул в небе? Началось! Бастильер сощурился — свет слепил ему глаза, но внезапно на лицо набежала тень — что-то чёрное заслонило солнце, и ужасный удар обрушился на них, сбив с ног и подкинув в воздух. Там, где только что стояли двое, расцветала огненная звезда.
— Садистская процедура, — охнул Гастон, ощупывая затянутые в ортопедический корсет рёбра.— Наших агентов долго готовят к экстракции. Нужно время, что окреп мышечный каркас, чтобы человек научился автоматически принимать нужную позу. Существует целая гимнастика — они выполняют её всю оставшуюся жизнь. Банальная техника безопасности, согласитесь, — ответил Антон Пемза.— Почему вы называете это экстракцией? Почему не назвать проще — эвакуация?— Потому что есть различия. При эвакуации воздушное судно значительно снижается и сбрасывает скорость, либо вообще зависает на месте, если речь о вертолёте. Это очень заметно, к тому же и транспорт, и агент подвергаются опасности обстрела. Нам такие риски ни к чему, поэтому мы изобрели экстракцию, при которой самолёту не нужно снижать высоту и скорость, чтобы забрать агента. Вместо этого, за пару десятков километров до точки экстракции, из днища самолёта на тросах опускается робомодуль. Это, фактически, маленький самолёт с собственными крыльями и двигателем, впереди которого — амортизационная подушка и кибернетические захваты. Робомодуль оснащён тепловизорами. Он ищет крестообразный горячий объект — нашего человека. Затормозив перед ним до приемлемой скорости, робомодуль хватает его щупальцами и плавно поднимает в трюм самолёта. Когда агент уже схвачен, на его месте оставляется подарок — мощная бомба, поэтому-то свидетелей экстракции не остаётся, — схимник широко улыбнулся.— Как я понимаю, бомба никак не связана с аннигиляцией? — спросил Гастон.— У нас нет антиматерии, — развёл руками Антон Пемза.— Но ведь не остаётся никаких следов взрывчатки, ни корпуса бомбы, ни детонатора. Только радиоактивность, — возразил парижанин. Пемза крепко задумался, прежде чем дать ответ: — Учитывая, что вы поселитесь тут окончательно, я, пожалуй, удовлетворю ваше любопытство. Сразу после войны к нам в руки попал ряд предприятий ядерно-оборонного комплекса. Мы уничтожили производство и вывезли материал в безопасное место. Нам не нужно, чтобы кто-то снова овладел ядерным оружием…— А какой им с него прок? — вставил Гастон, показав пальцем в потолок. — Всё, что поднимается выше пяти километров, намертво застревает в небе, рядом со старыми ракетами.— Зато бомбу, привезённую на грузовике, никто не отменял, месье Бастильер. Кроме урана и плутония, к нам в руки попали богатые запасы трития.— Радиоактивный водород?— Да, радиоактивный изотоп водорода с периодом полураспада в двенадцать лет. Кое-кому стало жалко, что такое добро пропадает, каждые двенадцать лет теряя в весе вдвое, поэтому из трития стали делать бомбы объёмного взрыва. Смешиваем тритий с кислородом в пропорции два к одному…— Гремучий газ? — озвучил догадку Гастон.— Да. Робомодуль несёт на борту порядка ста килограммов такой смеси. После того, как щупальца схватили агента, контейнер раскрывается и выбрасывает весь гремучий газ над точкой экстракции. Далее достаточно одной искры и — бабах! Естественно, взрыв происходит, когда робомодуль удалился на безопасное расстояние.— Вот как… — покачал головой француз. — Сегодня ещё одним прекрасным мифом стало меньше. Я всё-таки надеялся на антиматерию.— Жаль вас разочаровать, месье Бастильер, — Антон Пемза закрыл свой блокнот: — Вопросов больше не имею. Спасибо за сотрудничество. Приятно было побеседовать.— Погодите! — остановил его француз. — Скажите, где Аква Белаква сейчас? Собеседник промолчал.— Восстанавливается после экстракции? Или, может, уже готовится к очередному внедрению? — предположил Гастон. Собеседник отвёл глаза: — Мы не можем вам сказать.— Похоже, вы сами не знаете. Она ваш единственный эффективный агент. Она убивает их одного за другим. Возможно, есть другие Дети Залога, но они слишком часто гибнут, не выполнив своей миссии. Так?— Зачем вам это нужно, Гастон? Мы уже приняли вас в братство Великой Схимы. Ваша семья скоро с вами воссоединится. Живите счастливо, обживайте новый прекрасный мир, ищите в нём своё место.— Я обязан ей жизнью. Не вам, потому что вы использовали меня как приманку. Аква Белаква ждала, что к ней пришлют смертника, чтобы его гарантированно схватили, чтобы стала возможна эта поспешная казнь. Только так она могла рассчитывать увидеть всех шейхов сразу. Весь это мирный конгресс — фарс, только ради устранения Тайного Пророка. Но вы пожалели своего человека и послали меня на верную смерть.— Прекратите, Гастон. Вы не понимаете…— Напротив, я всё понимаю. Я жив, потому что она не просто убийца. Она — человек железных принципов, главный из которых — справедливость. Поэтому я сижу здесь, перед вами — живой и невредимый.— Вам лучше не питать к нам вражды, Гастон. Вы теперь один из нас, а в Великой Схиме в первую очередь ценятся лояльность, преданность и готовность отдать жизнь за общее дело. Остановитесь, друг Бастильер, пока ваша вольная трактовка событий не навредили вам и вашей семье здесь, на вашей новой родине.— Вот как… — задумчиво покачал головой схимник. — Что ж, правила игры изложены предельно ясно. Я всё понял, друг Пемза. Обещаю вам, я исправлюсь. Клерк широко улыбнулся: — Рад это слышать, Гастон. А теперь вам пора на процедуры.— Спасибо. Остался последний момент, если вы не возражаете, — сказал Бастильер, уже поднимаясь со стула.— Да? Какой же?— Помните, мы с вами дискутировали о Зле?— Конечно.— Я тогда не дал вам окончательного ответа, что же есть Зло на самом деле. Вы считаете, что Зло — это то, как был устроен мир до войны — со всеми его нациями, странами, границами и правительствами. Я же попробовал доказать вам, что мы и сейчас имеем всё это, только вывески поменялись.— Кажется, вы сказали, что соглашаетесь с нашим агентом…— Точно, месье Пемза! Она сказала, что Боженька любит нас всех вместе — как человечество, но не каждого человека по отдельности, потому что каждый по отдельности может оказаться последним негодяем.— К чему вы ведёте?— Я веду к тому, что после войны люди никак не поменялись. Мы остались прежними. Старый мир, новый мир — без разницы. Если вы хотите получить настоящий портрет Зла, достаточно, чтобы все люди земли одновременно подошли к зеркалу и посмотрелись в него! Это и будет Зло. Самое настоящее. — Вы огорчаете меня, друг Бастильер. Впрочем, вам крепко досталось. К счастью, у нас хорошая восстановительная медицина и роскошный курортный комплекс. Думаю, через недельку вы будете как огурчик, и ваши взгляды на жизнь поменяются! — ободряюще улыбнувшись парижанину, Антон вызвал медсестру:— Проводите нашего нового друга в его палату. Скорейшего вам выздоровления, Гастон. Отдыхайте и набирайтесь сил. Когда медсестра и сибарит вышли, Антон Пемза устало вздохнул и достал сигару. Закурив, он пробормотал: — Да уж, свалился ты на нашу голову. Зеркало — портрет зла. Тоже мне… философ нашёлся!
Рассказ написан по задумке годовалой давности - Дети Залога - с соблюдением обязательной темы конкурса "Настоящий портрет зла".
Огромнейшее спасибо ushakovl Ушакову Михаилу, выступившего в роли редактора. Это был тяжёлый, профессиональный труд.